Из дневника наблюдений за тов. Арзамасом

Автор: Ольга Кушнир

***

Смотреть бесконечно я могу на несколько вещей. На традиционные огонь и воду, на то, как другие работают и на то, как Арзамас пытается задней ногой почесать себя за ухом. Казалось бы, задача проста. Вот нога, вот ухо, которое чешется, ну так давай же конь, чеши себе на радость! Но увы. Конь мой навсегда завис в плане общего развития на уровне братухи-борцухи: оно большое, оно эффектное, оно в дверь входит ломая косяк по форме своих размашистых плеч, но когда заходит речь об умственном потенциале - становится понятно, что там исключительно основные заводские настройки, отвечающие за простые вещи типа найти свой денник, не помереть с голоду и не вышлепываться на людей, а то кормить не будут и помрешь с голоду. Если дело касается творчества, а чесать ногой за ухом это несомненно один из видов искусства, то Роман слегка теряется и зависает как 95 винда. Процесс идет канешн, но очень медленно. Перед конем стоит глобальная задача: поднять ногу, найти нужное ухо и почесать так, чтобы не снеси себе половину башки, забыв рассчитать силушку богатырскую. Действия нужно совершать почти одновременно, а это сложно и требует предельной концентрации. Поэтому готовиться конь начинает заранее - он стоит с таким видом, словно в уме повторяет все основные законы термодинамики, смотрит вперед не моргая и иногда я боюсь, что у него в мозгу контакты сплавятся и из ушей конячьих дым повалит. Наконец он решается. Поднимает ногу, балансирует на трех оставшихся, начинает тянуться...И вспоминает, что не та нога. "Да итить твою налево!", - в сердцах сплевывает он, сто пудов испытывая ненависть ко всем ушам и ногам в этом мире и не понимая, где была допущена ошибка. Стоит. Думает. Решается опять - наступает время второй попытки. Нужная нога найдена, она идет по четкой траектории к уху, зрительный зал замер, особо впечатлительные не выдерживают накала страстей и падают в обморок от напряжения... Само собой Роман не может обмануть ожидания окружающих. Громко пыхтя и вытянув губы трубочкой от стараний он начинает чесать воздух рядом с головой. Выглядит со стороны странно, если честно. И ведь о том, что все идет не по плану, конь догадывается не сразу, нет. Он недоумевает. Ведь нога вот, дергается, чешет вроде как, а ощущения не те. Что же происходит? Ааа, - наконец осеняет животное, башку ж то я забыл повернуть! Вай-вай-вай! Вот я балда! И дальше начинаются упорные попытки попасть ухом под ногу. В процессе он старательно тыкает себе копытом куда угодно, только не в требуемое место, дает себе по щщам этим копытом неоднократно, жмурится, чтобы в глаз не попало...И наконец оно свершается. С абсолютно блаженным видом коня, у которого в жизни удалось все и даже больше, Роман чешет себе ногой за ухом. Раздаются бурные аплодисменты, кто-то идет открывать шампанское, я смахиваю слезу гордости за сыночка... А потом у него начинает чесаться в паху. И надо задрать ногу, повернуться и башкой себе там почесать. И это временами еще интереснее. Скорее всего я так и состарюсь, задумчиво глядя на своего коня, в тысячный раз считающего собственные конечности и не понимающего, за что ему все это.

***

Из дневника наблюдений за тов. Арзамасом, дивный вид на гуляющего которого открывается прям из окна и даже никуда ходить не надо. Тов. Арзамас, как известно, обладает внешностью переевшего стероидов плюшевого медведя и интеллектом резиновой уточки (прости, конь, но скоро пять лет нашей совместной жизни и я наконец перестала тешить себя иллюзиями). Больше всего тов. Арзамас любит блаженно заниматься ничем, это его жизненная цель и философия. Если бы я каждый раз фотографировала лицо коня в момент траурного шествия на плац, то получилась бы подборка портретов Самой Несчастной Лошади на свете, вышибающих слезу даже у откровенно черствых людей. Но я не фотографирую ибо предпочитаю сама наслаждаться. Вся история воспитания тов. Арзамаса - это борьба между его желанием встать и стоять, пуская слюни, и подозрением, что я это не оценю и ввалю недрогнувшей рукой по лошадиному филею порцию мотивирующих к умственным потугам пилюлей, а себя Роман любит до обморока и допустить подобное не может, поэтому уныло плетется изображать из себя приличную лошадь. Так и живем. Не смотря на все вышеописанное тов. Арзамас умеет развлекаться. В рамках собственных способностей и потребности заниматься чем угодно, лишь бы не напрягаться. Страдание фигней на выгуле как раз чудесно вписывается в это "не напрягаться", выгул сам по себе располагает к расслаблению, а когда становится совсем уж скучно - можно что-нибудь придумать. Чем же развлекает себя этот лошадиный отрок почти уже десяти лет? Самым любимым занятием было, есть и будет мотание головой чтобы карабин дзынькал. Роман растопыривает ноги, закрывает глаза и начинает кивать головой вверх-вниз. Тогда пристегнутый к недоуздку карабин раскачивается и издает звук "дзынь", ударяясь о железные части недоуздка, чем неимоверно радует коня. Стоит и разве что в копытца не хлопает от восторга. Еще видимо когда долго головой мотаешь - это самая голова начинает кружиться, а конину это прикалывает, чему я в принципе не удивляюсь ни капли. Дрыгать головой и дзынькать он способен часами, я проверяла.

Еще одним видом действа, способного скрасить досуг является хватание и выплевывание веревки. Роман стоит с максимально бездумным выражением лица, вкидывает голову, отчего веревка на которой он гуляет тоже подбрасывается, и в полете ловит ее зубами. Стоит так секунд десять, после чего выплевывает и начинает все заново. Занятия хватает опять же надолго, зависит от того, насколько коню в этот момент скучно. А с наступлением холодов список игр тов. Арзамаса пополнился такой народной забавой, как катание замерзших какашек. Столько радости! Выискивает самую замерзшую кучу из своих вчерашних, старательно разбирает на составляющие, после чего надолго выпадает из реальности, азартно пихая какашки головой и восторженно наблюдая за тем, как они скачут по земле. Гадит он много, рабочего материала в связи с этим предостаточно, поэтому душа моя за лошадиный досуг спокойна - пока не закончит расшвыривать, домой можно не звать, деточка занят. Так что сижу я, подперев ладошкой щеку, смотрю из окна как животное за какашками бегает, да и иду гонять кого-нибудь еще, оставив Романа в покое. Рука не поднимается отрывать от занятия. И так радостей в жизни мало, пусть играется, тошнотик малохольный.